Гастрольные истории: от танцев до застолий

Летом многие мечтают поехать в отпуск, увидеть другие края, набраться новых впечатлений. А вот профессия артиста хороша тем, что позволяет сделать всё это, буквально не отрываясь от работы.

Николай Басков отвоевал «отца»

Николай Басков начал ездить на гастроли очень рано – в 11 лет, когда попал в Детский музыкальный театр юного актера, которым руководил Александр Федоров. «Саша до сих пор со смехом вспоминает спектакли, которые я разыгрывал перед отъездом, – рассказывает певец. – Мама провожает меня до поезда. Стоит на перроне. Я прислоняюсь лбом к стеклу и реву взахлеб, прямо от души. Мама за окошком, естественно, тоже плачет, Саша, на всё это глядя, сам чуть не ревет. Поезд трогается, и, едва мама скрывается из виду, у меня тут же выключается поток слез, лицо мгновенно высыхает, и я, обращаясь к Саше уже совершенно спокойно, потираю радостно руки и говорю: «Саш, там конфеты мне мама положила, давай-ка приступим». Он удивлялся, как 11-летний ребенок так может сыграть скорбь расставания. Зато однажды мой талант спас наши заграничные гастроли. Было это в 1980-х годах, нас было много детей в сопровождении Саши. Он, как всегда, пропустил всех вперед, а сам шел замыкающим. Все дети показали паспорта, прошли, а ему сказали: «Стоп, мы вас не пускаем!» Что-то у него оказалось не в порядке. Саша начинает метаться: «Товарищ майор, пустите, у меня там 25 детей, как они без меня уедут?!» Но пограничник непреклонен. И тогда я понимаю, что пора. Начался концерт. Я кидался на офицера, я кидался на пол, я рыдал, дрыгал всеми конечностями, завывал на весь аэропорт: «Пустите, пожалуйста, с нами нашего папу! Мы без него умрем с голоду! Мы без него пропадем!» Вы не поверите, но нас пропустили! И как только мы оказались за пределами видимости пограничников, я, который за секунду до этого колотился в истерике, взял Сашу за руку и будничным тоном сказал: «Ну так где здесь у них что-то вкусное дают?»

Антон Хабаров почувствовал себя раджой

Антон Хабаров с удовольствием вспоминает свою поездку в Болливуд на съемки русско-индийского фильма «Пока Шива танцует»: «Пробы выдались довольно забавные: я должен был разговаривать с двумя ребятишками, вместо которых передо мной поставили плюшевые игрушки: «Считай, что это твои партнеры!» Когда меня утвердили, увидел, что таков индийский метод – играть с неодушевленным предметом. У нас для этого второй актер за камерой стоит, а их артисты от моей помощи отказывались: «Мне партнер не нужен, признаюсь в любви этому кусту!» У меня была роль пилота, который, пролетая над Индийским океаном, видит, как взорвалась яхта, приземляется на воду против всех законов физики и логики и спасает мальчика, оказавшегося сыном раджи... В конце, конечно, мы все танцуем на поле для гольфа. Весело! В Индии культ кино: вся группа стоит за монитором и аплодирует в конце сцены. Поскольку в стране нищета, зрители скидываются самому говорливому на билет – тот идет на сеанс, а потом вокруг него на площади собирается толпа и слушает пересказ фильма. Для них артисты словно боги! Мне рассказывали, что в высших кастах все имеют по три образования, и одно из них – обязательно актерское. Уж не знаю, правда или нет... Со мной познакомилась индийская актриса из касты священников, которая вела себя, как королева, все перед ней преклонялись. И вдруг она предложила принести мне стакан джина! Переводчик просто взбесился – позавидовал, может, что не ему... А вся группа еще больше зауважала. Работа в Болливуде организована на высоком уровне. Когда у меня случайно порвались брюки, из кустов мгновенно появилась ширма, я разделся, а специальный человек тут же зашил штаны – и через пять минут продолжили снимать».

Олег Табаков оценил казахское гостеприимство

«Какие у нас были замечательные первые гастроли с театром «Современник»! – вспоминал Олег Табаков. – Нас отправили в город Темиртау, где руками в том числе заключенных строился огромный металлургический комбинат. Там незадолго до нашего приезда произошло восстание против советской власти. Конечно, его быстро подавили. И тут же в качестве «компенсации» прислали культурный десант – столичный театр. На аэродроме нас встречало городское начальство, казах и казашка: предисполкома, по-нынешнему мэр, и первый секретарь горкома партии. Предисполкома приветствовал гостей из Москвы так: «Дорогие товарищи киноартисты московского кинотеатра «Современник»! Два недели до вашего приезда был маленький саматоха. Стал кидать пустой бутылка водка, потом пустой бутылка шампанский в наступающий отряд милиция. Пять человек приговорены к высшей мере наказания. Добро пожаловать на наш гостеприимный казахский земля!» Впрочем, принимали нас очень тепло. А когда мы уезжали, один зритель, который побывал на всех моих спектаклях, искренне сказал мне: «Товарищ Табаков, вы хороший артист, только вот на бабу похожий…»

Людмила Хитяева покорила миллиардера

В советские годы зарубежье было для наших артисток в диковинку. Но они не терялись. Людмила Хитяева вспоминает о поездке на кинофестиваль в Грецию в 1968 году. Однажды красавица-актриса вместе со старшим коллегой Борисом Андреевым отправилась в греческий ресторан. «В разгар застолья в дальнем углу зала раздвинулась стена, и вошел мужчина, – рассказывает она. – В элегантном костюме, приземистый, но стремительный. В сопровождении четырех амбалов-охранников прошествовал мимо нашего стола быстрым шагом, успев, однако, зацепить взглядом мое лицо. Минут через десять идет обратно. Останавливается метрах в пяти. А к нам направляется один из охранников. Говорит что-то переводчику. Тот подобострастно кивает и обращается ко мне: дескать, госпожа Людмила, вас хотят пригласить на танец. Поднимаюсь с места, «непростой товарищ» раскланивается, протягивает руку. Идем на танцпол. Я на своих пятнадцатисантиметровых каблуках оказываюсь выше кавалера, потому имею возможность не таясь рассмотреть его лицо: хорошая кожа, крупный нос, крепкий мужской рот. А какие сильные руки держат меня за талию! Партнер пытается завязать разговор, из которого я понимаю слово «рашен». Отвечаю «Йес, йес», и мы танцуем дальше. Когда замолкает музыка, кавалер целует мне руку и провожает до места. Тут же возле стола возникает метрдотель и спрашивает, кто из гостей что предпочитает: мясо или рыбу. Я отвечаю, что сыта, а Борис Федорович заказывает мясо. Доедает последний кусок, когда за моей спиной возникает прежний кавалер. Мы опять идем танцевать. Вальсируем в молчании, но оно на сей раз нас совсем не тяготит. Мы будто беседуем без слов. Возвращаюсь на место как раз к десерту. Официанты разносят вазочки с разноцветным мороженым. И тут меня опять на танец приглашают. В третий раз. Кавалер держит за талию еще крепче и, чуть запрокинув голову, неотрывно смотрит в глаза. Наконец мне приходит в голову спросить у переводчика, с кем я, собственно, весь вечер вальсирую. Глаза у него в одно мгновение становятся похожими на трехкопеечные монеты. Он и представить себе не мог, что кто-то не знает Аристотеля Онассиса: «Госпожа Люда, это же самый богатый человек на планете!» Андреев сидит похохатывает: «Ну, Хитюля, молодец! Сам Онассис на тебя глаз положил!» Мы с Борисом Федоровичем уже поднялись из-за стола, когда в очередной раз появился телохранитель Онассиса. С огромной коробкой в руках. Поставил ее передо мной: «Господин Аристотель просит прекрасную даму принять презент. Здесь лучшие сорта шоколада». По дороге в отель Андреев меня подкалывает: «Могла бы пару островов в подарок получить, если бы благосклонность этому богачу продемонстрировала. А теперь вот конфеты ешь. Эх, Хитюша, всему тебя учить надо!»

Юрий Стоянов взял штурмом японские столы

Среди памятных гастрольных моментов есть, конечно, и обильные застолья. Одно из них – устроенное принимающей стороной во время гастролей Большого драматического театра в Японии в 1988 году – особенно запомнилось Юрию Стоянову. «Нас привезли в какой-то роскошный зал с мраморными полами, – вспоминает он. – Вдоль стен стояли столы с выпивкой и орешками: фундук, кешью, арахис и миндаль. И всё! Никакой закуси! Правда, спиртного и орехов было навалом. Артисты поняли, что компенсировать дефицит белков, жиров и витаминов придется виски и орешками. В зале не было ни одного японца. Все свои. Стесняться некого. И мы набросились на столы. Спиртное мгновенно ударило по потерявшему навык организму, а орехи быстро заполнили и раздули наши животы. И вот когда в рот уже ничего не лезло, вдруг открылась невидимая за портьерой дверь, и в ней появились японские продюсеры. Они пригласили нас в следующий зал, где, собственно, и будет проходить банкет. А это была... ну так – прелюдия! Столы в банкетном зале ломились от фантастической еды, все шедевры японской кухни были представлены на них. Вот уж воистину: «Видит око, да зуб неймет!» В наших желудках место для этих изысков было уже занято четырьмя видами орехов. Мой сосед по номеру Володя Козлов сказал мне: «Я никогда себе этого не прощу. Понимаешь, ни-ког-да!» – и тяжелой походкой двинулся на столы с японскими изысками, как на амбразуру... Под занавес банкета японцы подарили каждому из нас красиво упакованную чайную чашечку из тончайшего фарфора. Вперед вышел директор БДТ. Наступило время ответного жеста. Наши рабочие принесли тульский самовар, набор матрешек и огромный альбом «Полы Эрмитажа». Наш директор был человеком грузным, с большим животом и короткой шеей. Свою благодарственную речь он закончил словами: «...и вам, наши дорогие японские друзья, наш традиционный низкий славянский поклон!» – положил руку на грудь и совсем чуть-чуть наклонил голову, насколько позволяли шея и живот».

Михаил Боярский применил школьные знания

А вот Михаил Боярский вспоминает, как однажды на гастролях в США его спасло... юношеское увлечение группой The Beatles: «Однажды на школьном вечере звукооператор поставил пластинку с двумя песнями The Beatles. Я остановился, будто громом пораженный. На следующий день в школе началась битломания: кто-то принес фотографии ливерпульской четверки и торговал ими по 20 копеек. Все магнитофоны накупили, стали друг у друга переписывать песни этой группы и создавать самодеятельные ансамбли. Я этого тоже не избежал: мы с друзьями организовали группу «Кочевники», там я и научился профессионально играть на гитаре. К слову сказать, The Beatles меня спасли, когда мы с женой очутились в Америке. Организатор нашего спектакля куда-то пропал – забрал наши паспорта и не отвечал на звонки. Мы оказались одни в каком-то городке, брошенные на произвол судьбы. Я зашел в бар, набрал номер полиции и сказал: «Хэлп!» Помните такую песню? Через пять минут подъехала полицейская машина с сиреной, нас забрали, отвезли в отделение, определили в «обезьянник», пока выясняли, кто мы и что. Всё закончилось благополучно».