Богдан Ступка: «Атаман по прозвищу Сталлонович»

В кино Ступка играл самых видных исторических персонажей, от Богдана Хмельницкого до Брежнева. А в жизни любимый актер трех стран – Украины, России и Польши – был большим балагуром и любил травить байки. Еще бы, ведь его собственная судьба подкидывала столько смешных случаев! 27 августа актеру исполнилось бы 75 лет. К этой дате мы решили вспомнить некоторые из этих курьезов.

КАК СТУПКА ИЗВОДИЛ СОСЕДА

Отец Богдана Сильвестровича пел во Львовском оперном театре, и мальчик вырос буквально за кулисами. Конечно же, он бредил оперой. «С 7 лет опера оставила у меня очень сильное впечатление, – вспоминал артист. – Каждые выходные я был в оперном театре. Сначала хотел танцевать, стать солистом балета, потом петь. Слушал оперы, потом приходил домой и пел, пока сосед не попросил отца: «Скажи сыну, чтобы перестал выть!» Пел всеми голосами: сопрано, колоратура, баритон. Но слуха у меня не было... Еще я любил переодеваться в театральные костюмы, прикреплять бороду на резинке. В этой бороде классе в четвертом играл в школе Деда Мороза, дети меня пугались...»

КАК ВИКТЮК ИЗВОДИЛ СТУПКУ

Несмотря на такие специфические таланты, на сцену Богдан Ступка вышел уже в десятом классе. Он еще со школы посещал кружок любителей театра при местном ТЮЗе. Там познакомился с Романом Виктюком. Став  знаменитым режиссером, последний не упускал случая подколоть коллегу, вспоминая обстоятельства знакомства. «Самые талантливые участники кружка были заняты в массовых сценах – в одном из спектаклей два статиста изображали лошадь, а играть задние ноги пришлось Богдану, – рассказывает Виктюк. – Кстати, в самом начале 2000-х я, будучи в Киеве, рассказал о задних ногах кобылы на украинском телевидении, и Богдан, всегда смеявшийся над этой историей, вдруг обиделся на меня совсем по-детски: «Ты что, не мог подождать, пока я не уйду из министров?» (С 1999 по 2001 год Ступка был министром культуры Украины.) Через некоторое время великая Елена Образцова играла в Киеве в моем спектакле «Антонио фон Эльба». Я сказал: «Лена, нам надо встретиться с Богданом. Только прошу тебя – ни слова о ногах кобылы!» Она пообещала, но буквально с порога ресторана, где мы должны были ужинать, воскликнула: «Боже мой, я гения вижу начало – это ноги кобылы!» Тут уж мы хохотали втроем, Богдан даже пытался вспомнить, какие выписывал кренделя...»

КАК СТУПКА ВОЗНЕНАВИДЕЛ ЗВЁЗДЫ

Как ни странно, после школы Ступка пошел поступать вовсе не в театральный, а... на химфак в политехнический университет. Увы, поступление обернулось очередным курье-зом. «Ступка занимался в секции тенниса, и там у него был напарник старшего возраста, которого Богдан постоянно обыгрывал, – рассказывает знакомый актера. – А потом этот напарник оказался его экзаменатором на вступлении...» Неудачливому абитуриенту пришлось искать работу, и он нашел – весьма оригинальную. Ступка устроился фотографом в астрономическую обсерваторию Львовского университета. Правда, работа ему очень не понравилась. «Это только сначала кажется, что романтично наблюдать звезды так близко, – вспоминал он. – Потом привыкаешь – обычная работа, только ночная. А хотелось же и на танцы сходить в клуб строителей, где я познакомился с девушкой, пригласить ее домой. Но у меня ночное дежурство! И я выскакивал на улицу – просил Господа, чтобы вышли тучи. Со временем я возненавидел эти звезды, потому что у меня были интересы на земле». Впрочем, эти интересы Ступка умудрялся реализовывать и у телескопа. Он рассказывал, что иногда вместе с коллегами перенаправлял оптику со звезд на куда более интересные окна напротив. А еще во время работы там Ступка встретил старую знакомую, которая позвала его в театральную студию при Львовском украинском драматическом театре им. М. К. Заньковецкой, и, попав туда, Богдан Сильвестрович больше не помышлял о других профессиях, кроме актерской.

КАК СТУПКА КОНЯ В РЕСТОРАН ВОДИЛ

Актер сыграл в таком количестве исторических фильмов, что кажется, будто он прирожденный всадник. Между тем отношения с лошадьми у Богдана Сильвестровича не заладились с самого первого фильма. «Впервые я снимался на коне в 1971 году в «Белой птице с черной отметиной», и конь меня сбросил. Почувствовал, видно, что за ездок-ездец на нем сидит... – признавался актер. – Когда потом Ежи Гофман, собираясь снимать «Огнем и мечом», позвонил и спросил: «Богдашка, ты сидишь на лошади?» – я гордо ответил: «Сижу!» Но когда дело дошло до съемок, я подошел к Гофману и признался: «Юра, я боюсь коня, не могу на нем скакать». А он ответил: «Брось, главное – не уметь ездить, а сыграть, будто ты умеешь». После таких слов я сел на коня и поехал. Хотя не обошлось и без каскадера. Однажды ко мне подошел мужчина и говорит: «Я буду твоим конем. Только я сахар не ем, лучше шоколад». В фильме есть эпизоды с крупными планами, где конь долго устоять спокойно не может. Тогда берут каскадера, надевают на него сбрую, ты садишься ему на шею, всё равно ж его на экране не видно будет. Они, кстати, за это хорошие деньги получают. Мне знаете как стыдно было на живого человека залезать? Весь краснел и потел. А он мне снизу: «Да что ты так переживаешь, это же моя работа». Ничего не поделаешь, кино – это, как известно, возвышенный обман. Ну, я своего «коня» потом пригласил в ресторан. Он сказал: «Меня первый раз в жизни так угощают».

Просто поразительно, как актер выдержал съемки в «Тарасе Бульбе», ведь казаки из седла не вылезают. Однако у Ступки седло было особое. Когда, по сюжету, атаман скачет галопом, актера на самом деле возили на квадроцикле. Над седлом этого мототранспортного средства сооружали еще одно седло, на уровне высоты крупа коня, накрывали попоной, устанавливали конное седло, на которое и садили артиста.

КАК СТУПКА БЫЛ СТАРОСТОЙ

Кстати, обвинить актера в других страхах не мог никто. Если нужно было, ради роли он брался за любое дело. Это очень удивило режиссероа Дмитрия Месхиева, когда тот пригласил уже известного в Европе Ступку в фильм «Свои». Там актер должен был сыграть деревенского старосту, которого обстоятельства вынуждают поступить на службу к немцам. И режиссер устроил ему своеобразную проверку. «Дмитрий Дмитриевич мне говорил: «Ну посмотрим, как Сильвестр Сталлонович будет навоз носить!» – вспоминал актер. – Я взял вилы, поддел… Режиссер говорит: «О, правильно берет!» Навоз же тяжелый, так что надо за ручку ближе к вилам брать. «Откуда вы знаете?» – спрашивает. Ну, знаю… Я первые 7 лет жизни – до того, как мы во Львов переехали, где отец стал петь в оперном, – провел в райцентре, в ремесленном городке Куликов под Львовом. Дед мой был садовник». Сама роль давалась Ступке сложно.  Параллельно он снимался еще в одном фильме, «Водитель для Веры», и постоянно ездил в Крым. А «Свои» снимались в болотах под Псковом... «Комары, грязь. Единственная радость, что ползал в торфянике в компании с Гармашом, Хабенским и Федором Бондарчуком, – вспоминал он. – Сначала, когда снимали только бои в болоте, я стоял с винчестером и думал: «Нужно смываться из этого кино. Мне уже 63 года, а кормлю комаров на болоте, в лесу». Но вдруг Дмитрий Месхиев приступил к съемкам финальной сцены – там, где мой герой хотел пристрелить чекиста, а затем приказал сыну: «Иди, сынок, Родину защищать!» Это была первая психологическая сцена за всю неделю работы. Месхиев сказал: «Давайте посмотрим на мониторчике, как сыграл наш Старик», – и оценил: «Хорошо сыграно! Давайте поаплодируем артисту».