Константин Райкин: Великий сын великого отца

Ходит байка, что однажды Константин Райкин наотрез отказался общаться с молодой журналисткой, которая от смущения ляпнула: «Извините, не знаю, как вас по отчеству...» Сам актер утверждает, что скорее обрадовался бы такой истории – ведь он всю жизнь доказывал, что не просто сын великого отца, но человек интересный и талантливый. И хотя к 65-му дню рождения Константина Аркадьевича, который он отметит 8 июля, все сомнения в этом у зрителей давно рассеялись, мы вспомнили несколько историй, иллюстрирующих таланты Райкина-младшего.

ПРИРОЖДЁННЫЙ БИОЛОГ

Хотя интерес к театру Костя проявлял с детства, сам он думал, что это всего лишь влияние знаменитой семьи. Гораздо больше мальчик увлекался биологией. Во время родительских гастролей няня часто водила Костю в зоопарк, и он так проникся любовью к животным, что даже стал помогать местным работникам чистить клетки. «Убирал за животными, – вспоминает Константин Аркадьевич. – Делал это с большой к ним любовью. Они это чувствовали, а потому постоянно давали мне работу – само приближение мое к клетке действовало на них, как слабительное». Тем не менее впечатления от общения с животными у Райкина остались самыми лучшими и даже воплотились в стихах. Костя сочинял их с 7 лет, а когда ему было 11, вышел сборник «Раннее солнце», в котором собрали стихи о природе, написанные детьми. Почти половину из них составили произведения Константина Райкина. Про черную пантеру, например, он написал так: «Она – как ночь средь бела дня. Лежит и смотрит на меня. Ее глаза во тьме горят. А эта тьма – она сама». Мальчик еще и иллюстрировал свои стихи и, говорят, мог бы стать неплохим художником. А еще он пристально наблюдал за повадками обитателей зоопарка. И когда отправился поступать в театральный, сразил приемную комиссию именно изображением зверей.

ЗАСТЕНЧИВЫЙ АРТИСТ

В своем самом знаменитом фильме, музыкальной комедии «Труффальдино из Бергамо», Райкин поражал всех пластичностью и подвижностью. Режиссер задумал в картине множество погонь, драк и скачек, поэтому актеры часами отрабатывали прыжки, кувырки и сцены фехтования. У Константина Аркадьевича тогда только-только зажила после перелома нога, но он блестяще выполнил все трюки. И только одного режиссер от него не смог добиться: Райкин категорически отказался петь, и все музыкальные партии исполнил Михаил Боярский. Дело в том, что Константин Аркадьевич... стеснялся. Однажды он признался, что очень застенчив от природы. «Я даже больше скажу: моя профессия мне нужна, может, именно для того, чтобы перебороть застенчивость, – сокрушался он. – В театре я чувствую себя лучше, чем где бы то ни было. В любом другом месте, особенно когда приходится выходить на сцену и что-нибудь говорить, кого-нибудь поздравлять, со мной творится что-то невероятное. Не могу концы с концами связать, путаюсь в падежах, склонениях, оговариваюсь... Многим кажется, что я или полный идиот, или пьяный, – в общем, что-то со мной не так. И никому даже в голову не приходит, что я просто дико стесняюсь». Впрочем, застенчивость не помешала актеру остроумно «срезать» чиновника, который после успеха «Труффальдино» начал пенять исполнителю главной роли на слишком большую зарплату. Якобы больше, чем у министра культуры. «А вы повесьте в городе афишу с именем министра культуры», – посоветовал Райкин.

АРОМАТНЫЙ КОЛЛЕКЦИОНЕР

Три больших шкафа Райкин сверху донизу заставил одеколонами. «Это не коллекция в прямом смысле – собираю их просто так, – рассказывает он. – Если открыть шкаф, вы увидите несколько сотен всяких флаконов. Однажды один режиссер, зная, что я уже играю «Контрабас» Зюскинда, хотел присовокупить другую пьесу того же автора – «Парфюмер». Он уговаривал меня либо ее поставить, либо сыграть и даже читал свою инсценировку. В общем-то, та была неплоха, но я как-то довольно скоро понял, что не хочу этим заниматься. Зюскинд мне очень нравится, но я же не клялся ему в верности, я не зюскиндовед. Отказался, короче... Он был ужасно расстроен и, уже уходя, спросил: «А что тут у вас?» – «Да это мои одеколоны». Он подскочил: «Ой! А вот и оформление!» И уж совсем расстроился моему отказу...» А еще актер утверждает, что парфюмерия очень помогает ему в театре: «Работа моя лошадиная, потная, на сцене приходится взмокать, и хотелось бы пахнуть не собой. Театр – это же иллюзия, и аромат тоже создает уход от бытовой реальности».

СТРАШНЫЙ УЧИТЕЛЬ

«После учебы у Райкина актерам уже ничего не страшно», – признается Гела Месхи, который закончил курс Константина Аркадьевича во МХАТе. Будучи профессором Школы-студии, Райкин запомнился многим тем, что выгнал со своего курса нескольких молодых актеров, которые после этого обрели известность на телевидении. Например, Кристину Асмус и Павла Прилучного. Свою жесткую позицию Константин Аркадьевич объясняет так: «Выгонять нужно обязательно! Если ты пожалел малоодаренного ученика и оставил его страдать дальше, то он проживет несчастную жизнь, полную угрызений самолюбия. Рана из-за неверно выбранной профессии может быть и летальной. Ну зачем? Лучше проявить твердость и отчислить. А мягкотелость к реальной доброте отношения не имеет. Другое дело, что я боюсь иногда ошибиться...» Ту же Кристину Асмус он называет очень одаренной и подчеркивает, что подвела ее только плохая успеваемость. Как минимум одну свою ошибку в этой сфере профессор признает. Дело в том, что Райкин не принял в институт Сергея Маковецкого. Причем узнал об этом много лет спустя из интервью самого Сергея – в качестве абитуриента тот просто не запомнился молодому преподавателю. «Пришел за разъяснениями к Маковецкому, одному из самых любимых моих актеров, – рассказывает Константин Аркадьевич. – Он стал меня успокаивать: «Да я тогда ужасно читал! Меня в том году вообще никуда не приняли!»

Все самое интересное о телевидении читайте в печатной версии газеты "Эфир" или на сайте www.efir-perm.ru